Глава VI. ЛЕГЕНДЫ И СКАЗКИ

П

ожалуй, нет ни одного народа, у которого не было бы сказок, песен, преданий, то есть того, что обычно называют устным народным творчеством или фольклором. А как он разнообразен у разных народов! Какие только не встречаются сюжеты и персонажи! Вспомним русские сказки о Царевне Несмеяне, Бабе-Яге или Иванушке-дурачке. Или арабские сказки о Синдбаде-Мореходе и Али-Бабе! А помните Вяйнямёйнена и Ильмаринена из «Калевалы»?..

Сколько на свете сказок о животных! Некоторые из них очень древние и, возможно, восходят к мифам, объясняющим происхождение тех или иных явлений природы. Есть, конечно, в фольклоре разных народов и много общего: великаны, лешие, добрые и злые феи, однако их облик и особенности поведения характерны, как правило, только для данного народа. Понять, чем обусловлено появление тех или иных персонажей в фольклоре какого-либо народа - очень увлекательное дело, однако это слишком обширная задача, а мы обратимся к устному творчеству саамов и попытаемся определить его основные сюжеты и образы.

Следует отметить, что пока еще не опубликована научная работа обобщающего характера по саамскому фольклору, но есть книги, содержащие описание отдельных жанров. Записи саамского фольклора делали Н. Н. Харузин, В. В. Чарнолуский, Г. М. Керт и другие исследователи этнографии и языка саамов. Большая часть записей сделана на русском языке. Краткая классификация фольклора Кольских саамов имеется в работе В. В. Чарнолуского. Вот начало одной из сказок:

«Раз поздно вечером собрались мальчики и девочки кататься на санках. А матери не велят им: «Ребята, довольно вам играть! Луна взошла - пора домой. Вот ужо Тала придет, он вас всех утащит к себе». Однако дети не послушались. Стали кататься при луне. На горке светло, а что за горкой - о том они не думают. А Тала пучеглазый тут как тут. Притаился в тени и говорит: «Катайтесь, катайтесь, детки, я вам чикум-бакушки устрою!»

Вот дети с горки покатили. Тала выскочил из-за камня и распахнул поперек дороги большой мешок из тюленьей кожи с костяными застежками. Дети в мешок и вкатились... Затворки щелкнули и заперлись. Мешок, полный мальчиков и девочек, Тала вскинул на спину и пошел к себе домой. Нес, нес и устал. Остановился, повесил мешок на сучок и сказал: «Поспите, детки, а я пойду за три-четыре озерка в лесок посидеть и отдохнуть». И ушел... Время идет. Тала где-то ходит, а ребята в мешке висят. «Что будем делать?» - шепнул один. «Тала нас съест»,- сказал другой. Девочки заплакали.

Тогда самый маленький мальчик спросил у девочек, есть ли у них иголка с ниткой. «Есть, есть»,- ответили девочки и дали ему иголку с ниткой и наперсток. «Слушайте,- сказал мальчик,- я мешок ножом распорю, а вы время даром не теряйте, таскайте камни!» Мешок распороли, дети выскочили и ну таскать камни и складывать в него. Наложили полный мешок камней, и мальчонка туда прыгнул. Дети зашили мешок и убежали домой, а мальчик остался один и висел в мешке вместе с камнями. Вернулся Тала и спрашивает: «Здесь ли вы? Все ли вы тут?» «Здесь, здесь, Тала, все мы тут»,- ответил мальчик. Тала взял мешок, перекинул через плечо и пошел...»

И, конечно, умный паренек обманул глупого Талу. Не правда ли, это напоминает сказку «Мальчик-с-Пальчик»?

Кто же такой Тала и почему это существо враждебно людям? Чисто ли это фантастический персонаж или его присутствие в саамском фольклоре имеет какие-то исторические корни ?

Сказки саамов - майнс - разнообразны по содержанию и по форме. Есть детские сказки, сказки о Тале, сказки о равках (вурдалаках), о чаклях (карликах). Сказки считаются развлекательным жанром, хотя майнс о Тале или чаклях имеют много общего с некоторыми другими жанрами.

Большой интерес представляют саамские мифы и легенды- ловта. В старину ловта пелись, текст их был стихотворным. К ним относились трепетно, как к чему-то имеющему культовое значение. Наиболее известен миф о Мяндаше- олене-человеке. Кроме того, у саамов есть сказки-легенды о солнце, северном сиянии и других явлениях природы (найнас).

Еще один жанр, близкий русским сказкам и скандинавским сагам,- сакки. Это исторические предания о войнах, о борьбе с врагами, о подвигах, а также предания, связанные с отдельными горами, озерами, чем-либо примечательными. Сакки, по убеждению саамов, рассказывают о реальных событиях, имевших место в прошлом, что подтверждают какие-либо сохранившиеся следы этих событий.

Бывальщины и побасенки (бойса) - это краткие шуточные рассказы назидательного содержания, некоторые из них напоминают притчи.

И наконец, муштоллы (в буквальном переводе - «на ум пало, на ум пришло») - рассказы о событиях дня, импровизации, иногда бытующие в форме песен.

Приведем здесь одну из бойса:

«Жил муж с женой. Жили они хорошо. Хозяйство у них было справное, и дети были у них, и стадо оленей, и овцы, и уточек они держали. Раз муж с женой поспорили. Жена говорит: «У меня по дому много дел. Овец кормить надо, белье стирать надо, обед варить, хлебы печь - все надо. И все сразу». Муж ей отвечает, что все эти дела - не работа, одна лишь суета, а вот поди-ка ты с оленями управься!

Пошла жена пасти стадо, а муж дома остался хозяйничать. Стал он тесто месить. Пока месил, собака мясо из котла выхватила и побежала. Он за собакой, а двери-то не запер. Овцы в вежу забрались, тесто загубили, морды перепачкали, глаза залепили. Он овец гнать, а они сослепу в озеро попадали. Вернулся муж в вежу, взял белье, побежал на реку полоскать. Тут собака подошла, он на нее: «Ты зачем мясо съела?!», а сам белье в воду упустил, течением его далеко унесло. Пока он пытался догнать белье, к веже прилетел орел, всех уточек перетаскал. Муж домой бежит: дома дети пищат, есть просят. А у него ничего нет - мяса нет, теста нет, уток нет.

Смотрит: жена уже из тундры идет. Стадо к веже пригнала. Пастушьи собаки с ней. Говорит: «Дай нам поесть, мы голодные!» Муж отвечает: «Ничего нет: мясо собака съела, тесто овцы размазали, глаза себе залепили и в озере утонули, белье течением унесло, а уток орел утащил». Дети на постели хнычут: «Хлебца хотим!» Что оставалось жене? Говорит: «Эх ты! Принимай оленей - все целы и сыты!»

Наиболее интересными представляются произведения о чаклях и Мяндаше. Чакли (в некоторых говорах чахкли, чаклинги) - маленькие человечки, живущие под землей, в пещерах, расщелинах скал. Их образ жизни такой же, как у саамов: они занимаются оленеводством, рыбной ловлей, ходят на охоту. Разговаривают они чудно: скажут им что-нибудь или спросят у них, они теми же словами, только в обратном порядке отвечают. При этом все время хихикают. Саамы считают чаклей зловредными. Их относят к реальным существам: еще в конце XIX века многие саамские сказители утверждали, что сами видели чаклей.

Вот как рассказывается о взаимоотношениях саамов с чаклями в одной из сказок:

«Недалеко от города Колы жили старик со старухой. Детей у них не было. Старик охотился, а старуха управлялась дома.

Однажды ходил старик по лесу и вдруг заметил, что между корнями старой-престарой ели дымок курится. Подошел он ближе, смотрит: дыра в земле. Лег он на мох и заглянул в отверстие. Что там такое? Что там делается? И видит: там, под землею, житье такое же, как и у нас, саамов: погосты стоят - одни в лесу, другие у моря. Пастухи оленей пасут, рыбаки рыбу ловят. В погостах вежи-шалаши из тесаных досок такие же, сверху берестой и дерном покрыты, стоят как положено, в два ряда. В вежи люди входят и выходят из них, и детишки на улице играют. Вон бабенка выскочила из одной вежи и бежит к себе домой. В руках у нее головешка дымит, искры сыплются - это она заняла у соседки огня, чтобы разжечь свой очаг. Какой-то мужичок учит оленя возить керёжу. Керёжа такая же, как и у саамов, словно лодочка, поставленная на лыжный полоз. Еще дальше - пастух гонит стадо оленей; девушки полощут в речке белье. Все там, под землей, как у людей, а не люди. Какой-то человек вышел из вежи: ружье на плече, собачонка сзади бежит; ружье-то кремневое, старинное, гремяхой называется.

Это он на охоту пошел. Только сам-то уж очень маленький, а собачка его и того меньше. Да и домик-то у него крохотный.

Смотрит: детишки собрались у лесины и лезут по ней вверх, к нему, на землю. Старик назад подался. Притаился за елкой и стал ждать: что дальше будет? Вот из-под земли вышли маленькие детки. Головки у них большие, глазки как щелочки на березовой коре, на тоненьких ножках преболыпущие каньги, белые, из оленьего меха, с загнутыми вверх носками. «Вот чудо,- думает старик,- это же чакли! Подземные жители!»

Детки эти вышли на свет, на поверхность земли, и давай играть. И прыгают-то они, и кувыркаются, друг друга передразнивают, и все-то смеются они, так и заливаются, будто их кто-то щекочет. Умильно старику смотреть, какие эти чакли веселые да забавные. Своих-то детей у него нет, вот он и этим бесенятам рад, любуется ими. А они, словно маленькие белочки, играют и резвятся на мхе, под елью. Старик загляделся на них, задумался. Вернулся он домой и сказал старухе: «Сшей-ка ты мне большую каньгу, да обору к ней привяжи». Сшила старуха большую каньгу и прикрепила к ней обору. А старик привязал к каньге длинную веревку.

Взял он эту каньгу и пошел на то место, где чаклей видел. Подбросил каньгу поближе к дыре и стал поджидать: что будет? Свечерело. Как только последние лучи солнца осветили вершины деревьев, из дыры в земле выскочили эти ребятишки и начали играть. Один из них увидел каньгу и давай с нею возиться: то на себя опрокинет, то прыгнет через нее, наконец встал обеими ногами в каньгу, да еще и оборой обмотался. Тут старик дернул за веревку и крикнул. Все ребята в дырку попрыгали, а тот, который в каньге был, упал и остался лежать на боку. Старик поднял его, освободил от оборы, взял в руки и спрашивает: «Как тебя зовут?» Дите смотрит старику в глаза, смеется и тоже спрашивает: «Зовут тебя как?» - «Ярасим,- отвечает старик,- Ярашкой тоже».- «Тоже Ярашкой, Ярасим»,- повторяет чакля и смеется-заливается. Вот и назвал старик веселого найденыша своим именем - Ярашкой.

Принес он парнишку домой и говорит жене: «Не было у нас детей - вот тебе сын!» - «Сын тебе вот, детей у нас не было»,- повторяет Ярашка вслед за стариком. Старуха обрадовалась. Ну и стали они жить да поживать...»

Образы карликов, близкие к саамским чаклям, встречаются у многих северных народов. В частности, у соседей саамов - ненцев - это народец сйхиртя. Как и чакли, сихиртя маленького роста, живут под землей, странно говорят (как бы заикаются). В этих персонажах ненецких преданий ученые видят какое-то древнее население приполярной зоны. Быть может, это же можно предположить и относительно чаклей? В. В. Чарнолуский считает, что и тала, о которых говорилось выше, возможно, отражают представления саамов о каких-то древних обитателях этой земли или об их соседях. С другой стороны, у ученых есть данные, подтверждающие что Тала - это медведь-оборотень. Словом, образы саамского фольклора неоднозначны, и работу по его изучению следует продолжить.

В заключение хотелось бы рассказать о ловтах, посвященных Мяндашу - оленю-человеку. Сюжеты о превращении людей в животных встречаются в фольклоре разных народов мира (вспомним хотя бы: «Не пей из лужицы, козленочком станешь!» Мальчик не послушал сестрицы и стал козленочком). У саамов Мяндаш - дикий олень, рожденный от самца оленя и женщины (нечто подобное встречается в польских и литовских легендах о Локисе - человеке-медведе).

Рассказывается это так:

«Очень давно жила старуха-нойда (колдунья). Наскучило ей пребывать в человеческом облике. Обернулась она важенкой - самкой дикого оленя. Долго ли она оленем ходила - никто точно не знает. Гуляла она с дикими оленями. И вот настало ей время родить. Перед самыми родами она испугалась: а ну как у нее родится олень? Колдунья опять обратилась в женщину. Однако не помогло - сын родился оленем.

Медная бляха «Мяндаш»

Теленка она кормила своей грудью. Он у нее вырос большой и стал помогать по хозяйству: возил дрова к веже, где она жила. Они друг друга понимали. Когда олень стал взрослым, захотелось ему на волю и он ушел в тундру...»

Связь человека с диким оленем прослеживается в саамском фольклоре достаточно четко. Возможно, некогда существовал запрет охотиться на дикого оленя. Связано ли это было с пережитками тотемизма (представлением о происхождении группы людей от какого-либо животного) или иными верованиями, трудно сказать. Во всяком случае, в устном творчестве саамов фигурируют три существа из животного мира, о браке которых с женщинами часто упоминалось,- это ворон, медведь и дикий олень. Цикл о Мяндаше - наиболее интересный. Как упоминалось ранее, в дальнейшем охота на дикого оленя была широко распространена ввиду малочисленности стада домашних оленей. Однако особое отношение к дикому оленю сохранилось.

Подтверждение этому ученые находят в других видах творчества.

В. В. Чарнолуский исследовал так называемый звериный стиль в произведениях пермских литейщиков, которые относят примерно к концу I - началу II тысячелетия нашей эры. Правда, изображенный на бронзовых бляшках человек имел черты сходства не с оленем, а с лосем, широко распространенным в Прикамье, в районе Коми-Пермяцкого автономного округа. Сопоставление персонажей саамских легенд о Мяндаше с изображениями на пермских литых бляшках представляет несомненный интерес.

Обратимся теперь к другим сторонам духовной культуры саамов.